Здесь я популярно и с многими добавками пересказываю статью А.Г. Харченко «Восстановление плодородия почвы – возвращение к истокам».
РАЗЛОЖЕНИЕ ПОЖНИВНЫХ ОСТАТКОВ: СИТУАЦИЯ ИЗМЕНИЛАСЬ
Если бы каких-нибудь сто лет назад мы предложили крестьянину купить у нас микробный препарат для разложения пожнивных остатков, то он рассмеялся бы – зачем платить деньги за то, что земля делает сама, естественно и бесплатно? Действительно, когда-то знаменитое на весь мир плодородие земель ЮФР и Черноземья позволяло получать урожай зерновых, не вкладывая в почву особых сил и удобрений, о которых тогда никто и не знал. Агротехника не оставляла большую часть пожнивных остатков на поле – снопы вывозились, а зерно молотили в специальном месте, часто далеко от жнивья. Никто не вывозил солому обратно на поле, а если что и возвращалось назад, то только в виде подстилки с навозом из-под коров и на очень малые площади – в основном под овощи. Остатки стерни можно было просто спалить, чтобы они не мешали сеять следующую культуру. Это считалось нормальным. Целинные и залежные земли Кубани, Ставрополья и Поволжья имели такой потенциал урожайности, что говорить о специальном удобрении полей не имело никакого смысла. Но все хорошее рано или поздно кончается.
С проблемой оскудения почв крестьянин столкнулся уже давно, но решалась она просто: земли, теряющие силу, на несколько десятков лет переводились в залежь или перелог, благо свободного места было вдоволь. В конце концов, можно было переехать на новое место, и таких примеров в истории случалось немало, взять хотя бы массовое переселение крестьян после реформы Столыпина. Сеять клевера и другие бобовые травы для повышения плодородия почв, как это придумали англичане, крестьяне Российской империи до революции так и не научились. Поэтому плодородие почв продолжало падать, и необходимость решать эту проблему обострялась с каждым годом.
И она реально решалась вплоть до 1956 года. Вся земледельческая наука занималась этим вопросом. Внедрялось травополье Вильямса, начался грандиозный план облесения и обводнения степной зоны, вводились севообороты, исследовались биологические причины почвенной продуктивности. Но после смерти Сталина Хрущёв, ничего не смыслящий в агрономии, отмахнулся от учёных и похерил всю эту работу. Он распахал целину и думал, что разрешил этим все вопросы. Затем руководство повелось на дальновидную провокацию Запада - «зелёную революцию» Нормана Барлауга, и земледелие страны пошло «курсом химизации». «Пре-имущества социализма» свелись к валу минеральных удобрений и пестицидов. Примитивный агрохимический анализ стал единственным и священным понятием о почвенном плодородии. Увы, он остаётся таким до сих пор. Понимание причин плодородия было вновь отброшено назад, в начало века.
НЕМНОГО ТЕОРИИ
Оскудение почвы еще в старину обозначалось очень точным словом – «выпаханность», которое использовалось достаточно широко. Сейчас, когда причины деградации почв поняты, смысл этого термина также хорошо понятен.
Уже около сотни лет «плодородие» определяется агрохимическим анализом. Он стандартный: NPK, общий гумус и рН. На самом деле, этот анализ показывает лишь производственный потенциал почвы на сегодня, но, как ни странно, не даёт никакого представления о плодородии. Плодородие – комплекс естественных процессов самой почвы, а цифры анализа целиком зависят от моментных искусственных добавок. Родившись из теории минерального питания Юстуса Либиха, агрохиманализ видит лишь частичные поверхностные следствия, не вникая в причины. Это то же, что анализ крови: видя цифры, мы даём лекарства и абсолютно не задумываемся о причинах самого здоровья – о том, как сделать организм самодостаточным.
Плодородие – вовсе не сумма показателей. Плодородие – постоянный динамический процесс. Корни, микробы, грибы и фауна почвы свершают колоссальный труд: строят структуру, перераспределяют и смешивают, переводят органику и породы в растворимые питательные формы, фиксируют азот воздуха. Почвенная живность снабжает растения ВСЕМ НЕОБХОДИМЫМ – условиями, влагой, питанием, стимуляцией, защитой.
Более подробно о плодородии – «Правда нашего земледелия».
Сейчас, наконец, формируется современное понимание плодородия почв, учитывающее его причины. Например, такое понимание недавно предложил профессор СПБГУ А. Попов. По его теории, плодородие определяется а) круговоротом питательных веществ в почве – всех, прежде всего включая углерод, т.е. органику, б) симбиозом высших растений и почвенных микроорганизмов, и в) взаимоотношением микробов и грибов друг с другом.
Иначе говоря, плодородие есть результат круговорота элементов, из которых строятся и которые используют живые организмы. В точку! Именно БИОГЕННЫЕ элементы в природе используются растениями. Именно живность, по большей части микроорганизмы, растворяют, усваивают, связывают, преобразуют и вовлекают в почвенный обмен все питательные элементы, из которых состоит вода, воздух, горные породы почвы и сама мёртвая органика. Но питание – лишь треть всего труда почвенной жизни. Микробы дают растениям гормоны, ферменты, стимуляторы, а также защищают их - продуцируют иммуномодуляторы, антибиотики, фитонциды, сигнальные вещества. Именно в этой «кухне» живут и с этого стола питаются корни растений. Этому содружеству – десятки и сотни миллионов лет.
Наглядные доказательства роста растений на минеральных солях, кажущиеся очевидными, были хитрой обманкой. Во-первых, и в песке, и в керамзите с раствором корни продолжают сотрудничать с микробами. А во-вторых, и главное: эти опыты убедили всех в том, что растениям нужны ИСКУССТВЕННО ВНОСИМЫЕ минеральные соли. Не естественные, коих в почве тьма, а именно искусственные! С тех пор мир послушно тратит миллиарды на минералку, хотя доказано-передоказано, что те же питательные элементы могут давать растениям микробы и грибы. Учитесь строить перспективный бизнес, господа!
Круговорот элементов (читай: плодородие) создаёт почвенная живность. Её корм/топливо – отмершая органика: опад растений, тела и фекалии живых существ. Всё вместе, живое + неживое – активный, или лабильный гумус. Его агрохимия не определяет! Но пока мы не признаем главенство этого «живого вещества» в процессах плодородия, мы не решим задач агрономии.
По факту всё просто: чем быстрее идет круговорот биогенных элементов между почвой, микробами и растением, тем выше урожайность, а главное – тем она дешевле. Вспашка в разы усиливает минерализацию и окисление органики. Углерод улетает, почва обедняется.
Традиционная агрономия задумана наоборот: убивать почву, чтобы вносить больше искусственных «лекарств» и делать производство дороже. Зачем? Чтобы красиво, под видом помощи, забирать у вас прибыль. Обычная практика «науки экономики». Раньше так делало государство, сейчас – банки и корпорации. Мало кто знает: автором определения плодородия в учебниках агрохимии является… Карл Маркс. Он не был ни почвоведом, ни даже агрохимиком – он был экономистом, и свою науку писал на деньги банкиров. Банкирам надо, чтобы народ жил в напряге. Такова суть банковского бизнеса: все должны просить денег в долг. Нет проблем – в долг не просят, нет банковской власти и прибыли. А это недопустимо! Не получается мытьём – наукой, сделают катанием – войной.
Поэтому Либих, выдвинув однобокую теорию, стал для банкиров просто находкой. По Либиху, и органика, и гумус – всего лишь вместилища минеральных веществ. Их надо скорее распылить, окислить и минерализовать – «освободить питательные компоненты». С этой задачей блестяще справился плуг, изобретённый Саксом. Разумеется, почвы стали быстро «выпахиваться». И был налажен многомиллиардный бизнес минеральных удобрений. «Изобретя плуг, один немецкий учёный Сакс принёс во много раз больше вреда всему миру, чем все немцы во второй мировой войне» - говорит один из лозунгов в Канадском Университете Земледелия. Канадцы уже больше полувека не пашут с отвалом.
И вот итоги. В результате настойчивой многолетней минерализации активного гумуса живая биомасса почв уменьшилась с 30 до 2-4 тонн на гектар. И вот что важно: вместе с ней падает коэффициент отдачи минеральных удобрений. Если на заре внедрения, в 19-м веке, 1 кг NPK с легкостью давал 28 кг прибавки урожая зерна, то сейчас – всего 4-5 кг, а часто ещё меньше. Рентабельность удобрений близка к нулю. «Даже при достаточном обеспечении минеральным питанием растения не могут сформировать полноценный урожай. Таковы следствия потери активной части гумуса» (академик В. Волкогон).
Вдумайтесь. Рентабельность грамотного биоземледелия на практике – 200-300%. Обычная рентабельность наших полей – 15-25%. Превратив почву в мёртвый субстрат, фермеры клянчат деньги у банкиров, живут в долговой кабале и верят, что это нормально! Остаётся только удивляться нашей упёртости в минералку и пахоту. Да, нас так учили, нас приучили к кредитам. Ну и что? Не пора ли послать их далеко и надолго?
Итак, для плодородия нужно:
а) Много свежих органических остатков – соломы, ботвы, корней, фекалий и пр.
б) ПРАВИЛЬНАЯ микробная экосистема – чтобы всё это готовить и доносить до корней. Правильная – значит естественная: разнообразная, устойчивая, активная. Сейчас её приходится восстанавливать с помощью сложных многовидовых биопрепаратов – своей во многих почвах уже нет.
в) Нужно, чтобы всё это не уничтожалось, а усиливалось способом почвообработки. Она должна создавать сверху покровную мульчу, не разрушая структуру каналов и капиллярность под ней. Тогда круговорот питания и энергии наращивает обороты, и урожай растёт вместе с рентабельностью, а не наоборот. О том, что продукция обретает высочайшее качество, можно не говорить.
ЗРИ В КОРЕНЬ!
Всасывающие корешки растений, как «чулками», окружены ризосферой – разными микроорганизмами, которые растут и движутся вместе с корешками. Численность и видовой состав этих симбионтов управляется корневыми выделениями – растение постоянно кормит микробов. Насколько они важны для растения? Им отдаётся до 40% всех продуктов фотосинтеза. Корни просто сочатся сахарами, аминокислотами и сигнальными веществами. А природа ничего не тратит просто так.
Микробный «чехол» корешков – это посредник между почвой и растением. Именно микробы ризосферы растворяют минеральные породы, снабжая корни калием, фосфором, кальцием, магнием, железом, серой и прочими элементами. Они же превращают в нитраты азот воздуха и расщепляют до аминокислот белковую органику. По образному выражению микробиолога Н. Красильникова, ризосферные микробы напоминают органы пищеварения животных.
Почвы, примитивно понимаемые как субстрат и деградированные пахотой и химизацией, не помогают, а мешают растениям раскрывать потенциал продуктивности. Ниже 25 см плуги и техника создают плужную подошву – уплотняют почву почти в камень. Эту подошву почти не могут пробивать корни, здесь нарушено капиллярное движение влаги. Верхний слой почвы отсекается от подпочвы – и мы целиком зависим от погоды.
Сегодня в интенсивно используемых почвах многие полезные микробы находятся на грани исчезновения. Но в природе свято место пусто не бывает: не могут жить сапрофиты (поедатели мёртвой органики) – на их место приходят паразиты, нападающие на живые растения. Об этом – статья 2 о новых патогенах.
ЕСТЬ ЛИ ПРОБЛЕМЫ С СОЛОМОЙ?
Нет худа без добра: как мы ни слепы, природа заставляет раскрывать глаза. «Биологическая активность почв» – для нас абстракция. Урожаи падают – хрен с ними, спишем на погоду. Но когда перестаёт разлагаться солома, она начинает мешать агрегатам. Вот это мы сразу замечаем! Стали её сжигать, а нам говорят – нельзя, почве нужно возвращать органический углерод, без него почва деградирует. Стали оставлять – а на ней масса новых инфекций разводится. Раньше микрофлора была нормальная – съедала солому, подавляла патогенов. Сейчас наоборот, ¾ патогенов в соломе накапливаются, и корневые гнили тоже. В основном это грибы рода фузариум, но в последние годы – бактерии, базальный бактериоз.
Первыми страдают и исчезают микробы, разлагающие целлюлозу – клетчатку соломы.
С 1950-х годов эта активность почв в Ставрополье упала в 6-8 раз на чернозёмах и в 3-4 раза на каштановых почвах. Практически на любом поле можно увидеть солому прошлого года, позапрошлого и даже третьего года. Аммиачная селитра, рекомендованная для ускорения разложения соломы, уже почти не работает – это ведь просто азот для микробов, когда они есть. А их почти уже нет. А цена на селитру растет.
Единственный выход – вернуть почве и солому, и правильных микробов. Это – не просто агроприём для уборки растительных остатков. Сегодня это правильный взгляд на плодородие, правильное мышление агронома.
КАК ЛУЧШЕ РАЗЛАГАТЬ РАСТИТЕЛЬНЫЕ ОСТАТКИ?
На самом деле «остатки» - анахронизм, который надо вычеркнуть из головы и лексикона. Солома – не остатки, СОЛОМА – ОСНОВА почвы. Не растительные остатки, а РАСТИТЕЛЬНАЯ ОСНОВА – вот правда. Наши понятия – просто какая-то болезнь ума. Пожнивье – «остатки». Солома – «помеха». Навоз – «отходы». Всё, что делает почву самодостаточной – мусор… Ох, и классно над нами банкиры поработали!
Деструкторы соломы, предлагаемые на рынке России и Украины, условно делятся на живые и неживые.
Неживые – ферментные препараты, полученные микробиологическим путем. Ферменты (энзимы) – специфические белки, ускоряющие течение биохимических реакций в сотни миллиардов раз. Это ферментативный катализ. Благодаря ему всё живёт и двигается.
Продаются американские препараты класса ОКСИДАЗ: AG-zyme и HC-zyme. Их выпускает единственный в мире завод в Лас-Вегасе, штат Невада. Украина наладила выпуск собственных аналогов этих фер-ментов – Дорзин, Агрозин и Оксизин.
Эти препараты действительно могут быстро разложить растительные остатки. Они годятся как способ скорой технической помощи земледельцу, временная компенсация недостающих микробов. Но по сути они – лекарство. Так же человек, страдающий несварением, принимает ферменты – мезим форте или панкреатин. Но ослабшее пищеварение от этого не восстанавливается. Кстати, минералка, дающая «лопухи» в ущерб плодородию – такое же лекарство.
Живые препараты – микробные культуры. Бывают моноштаммовые (один штамм, т.е. «сорт» микробов) и полиштаммовые (многокомпонентные).
Теперь смотрим, что нам нужно разложить. В соломистых растительных остатках целлюлозы – 45–55%, лигнина – 35–45%, немного гемицеллюлозы, пектина, чуть-чуть белков и сахаров.
Основная часть микробных препаратов, представленных на рынке России и Украины, состоит из поедателей целлюлозы. То есть, они могут разложить до половины пожнивных остатков. Среди многих видов целлюлозолитиков выбраны самые активные. Главные из них – бактерии сенная палочка и целлюлозомонас, а также гриб триходерма.
Качество препаратов оценивается по четырём параметрам: биологическая активность штаммов, титр препарата – количество микроорганизмов в единице объема, сроки хранения, технологичность внесения. Например, гриб триходерма (препарат Глиокладин) более прожорлив и засухостоек. Но титр его мал, и препарата нужно много – 5-10 л/га. Кроме того, он хранится всего 10-12 дней, а потом в нём образуются сгустки клеток гриба, которые могут забивать опрыскиватель.
Наоборот, препараты Стерневит на молочнокислых бактериях работают медленнее, но более технологичны: хранятся несколько недель.
Ещё один недостаток моноштаммов – их узкая направленность. Стремясь к доминированию в почве, они могут сдвигать микробную систему, и это может приводить к непредсказуемым вспышкам других микробов, вплоть до патогенных.
ХИЛЫЕ «ДЕТИ» КЮССЕЯ
О сложных препаратах поговорим более подробно.
Первый известный сложный препарат – Кюссей ЕМ – был создан в 80-х в Японии профессором Теруо Хига. Цель была – с помощью бактерий разуплотнить и обезвредить почву. Распространялся фирмой Emro. Именно ей принадлежит товарный знак ЕМ – эффективные микроорганизмы. У нас он стал нарицательным словом: говоря «ЭМ-культура», мы имеем в виду любые микробные препараты.
В составе Кюссея изначально были три группы микроорганизмов, способные размножаться при совместном культивировании: дрожжи, молочнокислые бактерии (лактобациллы) и фотосинтезирующие бактерии. Затем в разные композиты добавили еще до трех видов микроорганизмов – и все! Все заявления некоторых фирм, что в их препарате содержатся «80 видов микроорганизмов» – рекламный миф, в котором понятие «штамм» сознательно подменено понятием «вид». В классическом японском препарате так и осталось три вида микроорганизмов – и широкий спектр их штаммов.
Но даже трёхвидовой японский препарат оказался многофункцио-нальным. Его стали использовать и как пробиотик для птиц и животных, и для уничтожения запаха на фермах, и для компостирования, и для разложения пожнивных остатков, и для профилактики болезней. По мотивам Кюссея были «наимпровизированы» препараты с той же самой триадой микробов (Байкал-ЭМ1, Восток-ЭМ и пр.), но они, как показали проверки, намного беднее – обычно по одному штамму каждого вида. Некоторые, к примеру Байкал-ЭМ1, в первые годы были размноженным японским Кюссеем и неплохо работали. Потом японскую закваску получать перестали, и от препаратов осталась лишь торговая марка и шлейф воспоминаний – он и поддерживает интерес к «детям» Кюссея.
В результате такой чехарды в сложные микробные препараты уже не верят ни учёные, ни агрономы. И это понятно. Во-первых, за последние 20 лет нашим аграриям так и не удалось создать ни одного более чем двухвидового препарата. Во-вторых, наши производители «ЭМ» шарахаются от серьёзных микробиологов: те начинают проверять препарат – а в нём обычно только дрожжи и молочнокислые бактерии. В 2010-м в ГК «Биоцентр» провели экспертизу препарата «на основе Кюссея» - нашли лишь два вида микробов. В тот же год закваска, полученная из Японии, имела все шесть заявленных микробов.
СТИМИКСЫ – ПРОРЫВ В «ЭМ-КУЛЬТУРЕ»
Но время находит новые технологии и новые подходы. На самом деле, научные прорывы разбросаны в нашей науке, как яшма в морской гальке – надо только суметь найти.
Директор «Биоцентра» А.Г. Харченко поставил верную цель: сложный препарат, дающий сразу все нужные эффекты, и способный устойчиво существовать как система. Никто не верил, что такое возможно. Пришлось соединить несоединимое – практическую агрономию с классической микробиологией. Оказалось, что нужными возможностями обладают не с/х, а медицинские микробиологи: у них более эффективные среды, лучшие способы стабилизации, более глубокое понимание биохимии и микробного сожительства. Перед ними Харченко и поставил такую цель.
И они это сделали: объединили до 20 видов микроорганизмов. Помимо упомянутой «троицы» препарат был усилен несколькими видами целлюлозомонас, грибами и актиномицетами – антагонистами патогенной микрофлоры, азотфиксаторами, фосфомобилизующими бактериями. Весь этот «букет» активно разлагает не только целлюлозу, но и лигнин, и в добавок сам себе добывает азот, подавляет патогенов и даже снабжает корни фосфором.
Этот первый препарат одно время продавался под названием «Биофит-1», но тогда ещё не было известно о базальном бактериозе и новых инфекциях, и эффекты препарата в некоторых случаях оказались непредсказуемыми. Сейчас созданы новые группы препаратов с учётом новых патогенов – серия СТИМИКС.
С/х-микробиологи уверены, что такого сложного препарата «не может быть никогда». Как удалось заставить разных микробов жить вместе? Хига подбирал их по принципу «могу выжить рядом», поэтому видов всего три, остальное – штаммы тех же видов. Наши медики подбирали по совершенно иному принципу митотической связи. Каждый вид ест что-то от соседа «сзади» и выделяет что-то нужное для соседа «спереди». Все что-то едят – и все помогают друг другу выделениями. Реально, один за всех, все за одного. А вы думали, это Дюма выдумал?
Во-первых, такая система более стабильна. А стабильна – значит, более активна и долговечна. Жидкие препараты ГК «Биоцентр» могут храниться до двух лет. Во-вторых, в сравнении с моноштаммами, они колоссально многофункциональны. В третьих, и главное – этот принцип позволяет собирать микробные сообщества, как конструктор. Исследуются условия и фон патогенов, ставится цель – под неё конструируется препарат. Вплоть до особенностей конкретного поля. Сейчас ситуация в почвах меняется чуть не каждые три года, и возможность уточнять свойства препаратов – настоящий практический прорыв.
Итого. Микробные препараты – не просто биологический аналог спички для «сжигания ненужной соломы». В теперешней ситуации это ключ к постоянному росту плодородия почвы. Это начало совместного роста урожая и рентабельности.
Ускоряя разложение растительных остатков, мы ставим задачу не просто их удалить. Наша задача – запустить круговорот органики, создать питательную мульчу, разуплотнить почву, нейтрализовать патогенных грибков и бактерий, сделать доступными соединения фосфора и калия, накопить биологический азот. Эту работу на переходном этапе делают только сложные биопрепараты, в которых есть все необходимые для этого микроорганизмы.
НОВЫЕ ПРЕПАРАТЫ ПРОТИВ НОВЫХ БОЛЕЗНЕЙ
В последние 7-8 лет нашими полями стали править новые инфекции. Они смешанные, бактериально-грибные (о них – статья 2 «Новые патогены»). Внешне почти не диагностируются, но забирают до 30-40% урожаев. Имеют два основных вектора поражения: абсолютная неустойчивость зерновых к засухе, и абсолютная неустойчивость к морозам и к возвратным заморозкам.
В основе инфекций – генетический мутант льдообразующей бактерии Pseudomonas syringae, иначе – сиреневая псевдомонада, она же – базальный бактериоз. Выделяет особый белок АКВ+, который повышает температуру замерзания воды в растении с -9оС до -2-4°С, и юные растения страдают даже от небольшого мороза. Другой белок той же бактерии тормозит обменные процессы: замедляет кущение и развитие вторичных корней, вызывает быстрое старение. Такие растения не сопротивляются засухе. Видя такую халяву, к бактерии присоединяются новые штаммы грибов, в основном из рода фузариум. Их свойства также изменились в сторону коварства и разнообразия.
Новые бактериальные болезни, не встречая антагонистов, сохраняются на растительных остатках, и если стерня долго не разлагается, инфекция накапливается из года в год. Накопилась – дождалась нужных условий – и забрала сразу половину урожая.
Современный биопрепарат обязан всё это учитывать.
Во-первых, его микробы должны подавлять как грибной, так и бактериальный компонент смешанной инфекции. Во-вторых, он обязан охватывать весь видовой состав патогенов. Определить его очень сложно, но «Биоцентр» сотрудничает с ВНИИ фитопатологии – там это умеют.
Этому научил упомянутый Биофит-1. Он был эффективен против грибков, но не подавлял ещё не понятую тогда бактерию. В Ростовской области препарат отлично уничтожил грибки, но этим резко сдвинул равновесие в пользу базального бактериоза. Урожай упал с 44 ц/га в 2008-м до 11 ц/га в 2009-м. Поэтому Биофит-1 быстро уходит с рынка.
Несмотря на заверения поставщиков, среди известных микробных препаратов сегодня нет ни одного, способного бороться и с корневыми гнилями, и с новой бактериальной инфекцией. Быстро дорабатывать препараты под вновь возникающие проблемы – задача слишком трудная для принятых в сх-микробиологии методов.
В ГК «Биоцентр» в корне изменили методику. К осени 2010-го, в со-дружестве с украинскими и белорусскими учеными, было создано три препарата, эффективных по всем направлениям. Они быстро «съедают» солому даже при недостатке влаги; в них есть как прямые антагонисты патогенных бактерий, так и микробы-заместители – их конкуренты в эконише. Есть и агро-микробы, разуплотняющие почву, мобилизующие калий и фосфор, помогающие корням. Препараты выпускаются под торговым знаком СТИМИКС®. Их уже знают в России.
СТИМИКСЫ испытывались с 2010 года в ООО «Темижбекское» Ставропольского края, а также в других хозяйствах Ставрополья, Ку-бани, Ростовской и Воронежской областей. В материалах блока есть отзывы и репортажи об агротехнике на их основе.
На фото – четвёртый год СТИМИКСОВ, вид на урожай – 70 ц/га. По факту здесь собрали 82 ц/га высококачественного зерна.
ПРАВИЛЬНОЕ БИОЗЕМЛЕДЕЛИЕ
Вроде бы опять тавтология: биоземледелие – и есть единственно правильное земледелие. Но, увы, мало кто понимает его верно. Фермеры делают тьму базовых ошибок – а ругают само биоземледелие. В итоге все уверены: переходишь на «типа биоземледелие» - рискуешь потерять урожаи. Уверены, что это требует 5-6 лет. Что для этого нет техники, что биопрепараты дороги и не работают...
К счастью, всё это – о неправильном, бездумном, вульгарном пере-ходе на «типа биоземледелие». Его просто пытаются понимать по старым учебникам. В этом и ошибка. У биоземледельца своя агрономия, иные понятия и приоритеты. Биоземледелие нельзя понять старыми понятиями: «удобрить», «разрыхлить почву», «запахать сорняки», «убить вредителя и болезнь», «выжать урожай любой ценой». На вопрос об удобрениях грамотный биофермер может с улыбкой ответить: «А что это?.. Не знаю, и знать не хочу».
Правильное биоземледелие – это то, что мы наблюдаем в известных хозяйствах: СП «Агроэкология», Полтавщина, С.С. Антонец; ТНВ «Пугачёвское», А.И. Шугуров, Пензенская область; Юрьевский госсортучасток под Владимиром, покойный Н.А. Кулинский; АФ «Топаз-Юг», Ростовская область, С.Н. Свитенко. Быстрый переход к эффективному биоземледелию виден в хозяйствах, курируемых «Биоцентром». Те, кто реально применяет предлагаемую агротехнику – достигли, а новички уверенно достигают главных отличительных показателей биоземледелия: предельной рентабельности, высокого урожая и стабильности того и другого.
Агрономам приходится осознать, что их главная задача – не сама урожайность (она уже стоит слишком дорого!), а основа любой урожайности и рентабельности: плодородие их почв. Всё остальное – естественные приложения к плодородию.
Российская практика показала: уже в первый год применения био-логизированных схем эффект налицо – урожай растёт. За два-три года он обычно удваивается, становясь намного дешевле. Дальше, на фоне биопрепаратов, нужда в химии снижается. За 3-4 года инфекционный фон на полях падает в разы – растёт супрессивность (сопротивляемость патогенам) почвы, а активное плодородие вырастает так, что это заметно даже внешне. Всё меньше нужно пестицидов, всё меньше удобрений, особенно азотных.
Конечно, не до нуля – есть разумный минимум, который реально оправдан. Но есть и идеал: Антонец, Шугуров, Кулинский по 20-35 лет – без пестицидов и почти без удобрений, а урожаи предельные. И это естественно. В их почвах азотофиксаторы работают впятеро сильнее и запасают до 300 кг/га атмосферного азота – это почти тонна селитры. Вводя в оборот сидераты, от удобрений обычно вообще отказываются.
АГРОТЕХНОЛОГИЯ ПЕРЕХОДА К БИОЗЕМЛЕДЕЛИЮ
СТИМИКСЫ – разные по составу, и вносятся тремя способами: на семена – сразу дать сильную ризосферу; на вегетирующие растения – стимулировать и защитить; на пожнивные остатки в момент их заделывания в поверхностный слой почвы – быстро разложить солому и подавить инфекции. Важно: их применение не требует отдельного выхода опрыскивателя на поля – заметная экономия. Да и сами обработки не дороже 250-300 р/га на сезон. Ещё один важный момент: уменьшая почвенную инфекцию, препараты включают процессы биологического разрыхления почв. Это экономит ещё до 15% горючего.
Точно так же решается проблема перехода на минимальную и нулевую обработку почвы. Главная беда перехода – провал урожаев на четверть в первые пять лет из-за накопления инфекций, усиления корневых гнилей и уплотнения почвы, полученного по наследству. Выход – ВОССТАНОВИТЕЛЬНАЯ ОБРАБОТКА И СТИМИКСЫ. Перестал пахать – дай «био-вспашку», оставил солому – обеспечь её биораспад и подави инфекцию. И тогда не надо ждать пять лет, пока микрофлора сама восстановится. Уверен: власти должны требовать от агрономов именно этого, и направленно дотировать обработку стерни эффективными биопрепаратами.
Если же лить биопрепараты, убирая или сжигая всю солому, то придётся также ждать лет пять: микрофлора, голодающая на одних остатках корней, восстанавливается медленно и с трудом. В такой ситуации оказался сам Теруо Хига, взявшись за программу ликвидации голода в Северной Корее в середине 90-х. Первые два года результатов не было, проект хотели закрывать. Хига с трудом убедил власть его продолжить, и на четвёртый год эффект пошёл. Проблема голода разрешилась.
Нам сейчас на порядок легче: у нас есть препараты, не требующие много времени. Но они – лишь микробная основа. Сами микробы не добавят органики и не прекратят эрозию, не разрушат плужную подошву, не создадут растениям оптимальную густоту и площадь питания, не дадут стимулирующих подкормок по листу. У А.Г. Харченко есть цельная восстановительная агротехнология. Она учитывает опыт успешных биоземледельцев, очень дёшева и проверена во многих хозяйствах. Она эффективна, даже если применяется частично: каждый её элемент так или иначе усиливает плодородие, или как минимум стимулирует само растение.
1.ВОССТАНОВЛЕНИЕ ПОЧВЫ. Тут каждый идёт своим путём и по своим возможностям. Главное – возвращать почве растительные остатки, разрушить плужную подошву, создать мульчу и не оборачивать пласт.
2.ГЛУБОКОЕ ЩЕЛЕВАНИЕ (чизелевание) почвы на глубину 45-50 см в первые 3-4 года; расстановка лап – через 80-90 см. Разрушение плужной подошвы без оборота пласта – мощный оздоравливающий приём. По данным советского НИИ сохранения плодородия (Луганск) подошва усиливает накопление всех корневых инфекций. Её имеют 70% полей. О том, как она нарушает водно-физические свойства почвы, можно уже не говорить.
Щелерез, он же чизель.
Опыты АФ «Топаз-Юг», Ростовская область – раскоп и размывка почвы гидрантом. Слева: обычное пахотное поле, с 25 см начинается плужная подошва; урожаи в хороший год – 50 ц/га. Справа: поле через три года щелевания и биоземледелия; почва разуплотнена до 45 см, корни более развиты и глубоки, растения намного мощнее. Урожаи в хороший год – 100 ц/га и выше.
3.ПРОФИЛАКТИКА ИНФЕКЦИЙ И РАСПАД ОРГАНИКИ. Сейчас есть альтернатива ТМТД и прочим токсичным протравителям. Микробный комплекс СТИМИКС-НИВА – ускоритель разложения соломы. Подавляет фузариозы. Содержит штамм актиномицета, убивающий сиреневую псевдомонаду. СТИМИКС-СТАНДАРТ и СТИМИКС-СЕМЕНА - штаммы, нейтрализующие действие её токсина в клетках растений. Эффект препаратов превосходит химию. Уверен, именно такие приёмы должны направленно дотироваться.
4.БИОАКТИВНЫЕ КОМПОСТЫ, как «лекарство» - закваска нормальной почвенной микрофлоры. Применимы и окупаемы в теплицах, на овощных и ягодных плантациях. Разработаны ГК «Биоцентр», делаются на основе активных штаммов из смеси навоза (помёта птиц) с растительными остатками. Доза в 3 т/га по биологической активности равна 15-18 т/га навоза.
5. СТИМУЛИРУЮЩИЕ ИНДУКТОРЫ ИММУНИТЕТА. Это также специальные препараты серии СТИМИКС. Начиная с семян и всходов, усиливают сопротивление инфекциям, подавляют патогенов, стимулируют рост и развитие. Цена вопроса – до 300 р/т семян или до 300 р/га при трёхкратной обработке.
6. ПРИМЕНЕНИЕ АНТИБИОТИКОВ. В овощеводстве и садоводстве экономически оправданы антибиотики (фитолавин, стрептомицины и пр.). Цена обработок – до 1500 р/га.
7.УПРАВЛЯЮЩИЕ ВНЕКОРНЕВЫЕ ПОДКОРМКИ СПЕЦИАЛЬНЫМИ СМЕСЯМИ питания, микроэлементов, стимуляторов и иммуномодуляторов. Даваемые в нужный момент, включают и активируют процессы развития корней, закладки и налива зёрен. Усиливают иммунитет, обходя таким образом критические факторы и исключая провал урожая. Составы смесей разработаны и испытаны. ВЫЯСНЕНО: в целом, листовые подкормки на порядок эффективнее почвенных. Грубо, 10 кг/га удобрения через лист усваивается на 90% и даёт такой же эффект, как 100 кг/га в почве, усвоенные на 20-30%.
Эффективнее всего оказалось сочетание протравки зерна антибиотиками, применения иммуномодуляторов СТИМИКС и стимулирующих внекорневых подкормок сложными смесями на фоне обогащения почвы органикой, обеспеченной нужной микрофлорой. То есть – все главные элементы агротехнологии.
ЦЕНОЛОГИЯ И ОПЫТ БИОДИНАМИСТОВ
До конца 80-х в нашем ВНИИ физиологии растений работала лаборатория почвенной ценологии. Это были энтузиасты, смотревшие на почву совершенно иначе – как на сверхорганизм. Они точно знали: этот сверхорганизм управляем, причём очень простыми воздействиями.
Ценологи установили: микробиоценоз взрывообразно развивается именно на границе почвы и органики. Там, где есть пороговая разница по углероду. Оказалось, что и тут работает общий закон экологии: любая живность в разы активнее на границе разных сред. От сгустков органики радиально расходится волна активности и растущей биомассы микробов, улучшая почву. От мульчи – волна вниз. При этом численность азотофиксаторов временно растёт в сотни, даже в тысячу раз.
Ещё одно открытие ценологов: не всякий богатый видами ценоз проявляет активность – включается. Его включают простейшие: амёбы и инфузории. Хищники, поедающие бактерий. Вот почему многие проблемы почвы решаются не просто массой растительных остатков, но грамотно приготовленным компостом: в нём ещё недостаточно органики, но уже сформирован готовый, правильный микробный биоценоз с простейшими.
Увы, в конце 80-х лабораторию закрыли. Но ребята работали не зря. СТИМИКСЫ – по сути, модели микробных ценозов. И мы теперь знаем, почему и как они работают.
Интересно: всё это ещё сто лет назад знали (или чувствовали?) биодинамисты во главе с Рудольфом Штайнером. Наверное, они и были первыми ценологами. Так или иначе, именно они использовали ценотические препараты, применяемые ими до сих пор. Прежде всего, они тонко управляли созреванием компостов с помощью настоев разных трав. И компосты усиливали то или иное свойство!
В начале 20-х Штайнер ввёл в практику препарат-500. Его приготовление – почти магия. Определённые растительные и животные остатки помещали в рог коровы, родившей определенное количество телят, и закапывали в землю на несколько месяцев. Затем извлекали, разводили в воде, и этим составом опрыскивали проблемную почву. Как ни странно, эффект был всегда. Один из мэтров биодинамики, 87-летний Алекс Подолински, будучи руководителем проекта «Деметра», применял 500-й в Австралии на площади в миллион га, и почвы реально улучшились.
Недавно Подолински приезжал в Украину – его пригласил Клуб органического земледелия. Говорили о состоянии наших черноземов. По его мнению, ситуация настолько запущена, что вначале нужно делать глубокое чизелевание (щелевание), затем высевать стержнекорневые сидераты, и лишь потом использовать биопрепараты типа 500-го. Особенно плохо на полях, где работал «Кировец» - там плужная подошва стала почти что каменной.
Микробный состав ценотических препаратов определить практически невозможно. По классификации это «органическое удобрение». Но по сути – нормальная почвенная микрофлора. Она-то и нужна.
Сейчас в Австралии, США и Европе активно, часто фабрично готовятся и используются АКЧ – аэрируемые компостные чаи. Компост нужного состава в 20-50 раз разводят водой, добавляют патоку и интенсивно пропускают воздух. В таком режиме в растворе взрывообразно разводится весь полезный ценоз – всё сапрофитное, вплоть до грибов и простейших. За сутки концентрация микробов растёт в 200-300 тысяч раз. Цеди, разводи и применяй.
АКЧ – отличная, прорывная идея. Проблема одна: у нас пока нет в продаже нужных компостных заквасок на разные случаи жизни. На Западе они производятся и продаются, а мы будем разводить то, что есть, и побочные эффекты абсолютно непредсказуемы.
Огородную почву можно «улучшать в целом» с помощью разных АКЧ – вреда не будет. Но полевая почва, особенно деградированная и заражённая, требует очень конкретных и точных воздействий. Именно поэтому в линейке СТИМИКС® - конкретные микробные композиции, эффект которых точно известен.
И эта работа продолжается.
Николай Курдюмов
